|
|
|
|
|
Новости храма и приходской жизни
01.04.2012
Поезка в Оптину ПустыньСлава Тебе, Боже! Благодарю Тебя за то, что пришел конец моим колебаниям, и я еду в Оптину пустынь с паломниками. Еду, как все: в обычную паломническу ю гостиницу, буду есть положенную еду, не думая, чем угодить себе, любимой, и, надеюсь, отстою все запланированные службы в великом монастыре. Вокруг незнакомые лица, и ничто пока не сближает, кроме общего пространства в автобусе. Дорогу скрашивают диски с поучительными притчами, незатейливыми и светлыми , как хорошо, что организатор поездки взяла их. И вот первая остановка – целебный источник возле Клыково. Из унылой раскисшей ранневесенней распутицы по деревянной лестнице спускаемся вниз в ожидании чуда. А вдруг и со мной это случится: я очищусь, преображусь, тело перестанет болеть, а я перестану грешить, четко научусь различать, где добро и зло. Вокруг сказочный снежный лес, упоительно чистый воздух, внутри новые сомнения: погрузиться в источник или ограничиться, умыванием. Вот погрузились женщины моего возраста и ничего – не умерли сразу, радуются, их щеки розовеют, все движения степенные , не хватаются судорожно за одежду. Не преодолела страха, стою, униженная маловерием. Без тени сомнения погружаются девчушки в белых рубашечках, вот оно – чудо: в маленьких телах, в юных сердцах больше силы, чем в тебе, смеющей считать себя умной и периодически наставлять юное поколение. Молчи, ничтожество, увидела себя… С фляжкой воды поднимаюсь наверх. Теплится надежда: буду лечиться изнутри, а впереди еще два источника - может быть и решусь. А вот и Клыковский монастырь, и встреча с преподобной матушкой Сепфорой. Вся группа спешит к ее могиле, каждый целует крест на могиле, припадает к надгробию, просит о своем сокровенном. Ощущаешь ее близость, душа наполняется чем-то сладостным, лица у всех распускаются, глаза теплеют, и все улыбаются друг другу. В сердцах любовь – всегда бы так… Как красиво вокруг – ни тени распутицы, ни ощущения грязи, земля в ожидании плодоношения, а в центре ее монастырь, и кажется, что он умудряет эту землю, и согревает ее, и одушевляет. Спасибо Тебе, Господи, что удостоил здесь помолиться, почувствовать заботу о паломниках незаметных трудников, мирских людей, накормивших тебя, обслуживших, рассказавших тебе об этом чуде. Увозишь с собой песочек с могилы матушки Сепфоры, маслице, иконки, радуешься приобщению. Перед глазами новое чудо – Оптина пустынь, узнаешь ее по изображениям, которые видел прежде. Так вот она какая – настоящая! Снова горячая благодарность Господу, что привел тебя сюда , где искали смысл жизни великие, прославленные люди: Гоголь, Толстой, где столетиями созидалась великими святыми отцами великая святыня. Сколько здесь мощей святых угодников Божиих, сколько мудрых глаз глядят на тебя со стен храмов. Остро ощущаешь свою причастность к этому богатству, стаду Христову, сливающемуся в одном желании очищения от грехов. В сердце копошатся змеи, поднимают головы, шипят тихонько: «Чего ты терпишь такую тесноту, духоту, боль в ногах, старая ведь уже, выйди вон, пусть другие молятся за тебя, молодые, сильные». Вышла, села на скамью у храма и слушаю сетования женщины, сидя щей рядом, что она по болезни не может долго стоять. Я вроде тоже не могу… А, может быть, и могу? Слава Богу, найден выход. Купила складной стульчик в церковной лавке и бегу искать свободное место в храме. Чувствую себя уже более заслуживающей Божией милости. От елеосвящения растекается по телу благодать, кажется, что с тобой произошло чудо – ты подобрел, посветлел… Но вновь поднимаются змеи, спавшие, свернувшись клубком , в сердце. Разворачиваются, все выше поднимают головы, и душа закипает. Ах, что же это батюшка так долго исповедует женщину в белом платочке, так, пожалуй, и тебя не успеет исповедать, и уйдешь с неотпущенными грехами, и будешь томиться, как нераскаявшийся грешник. И о чем можно так долго рассказывать, кажется, уже всю жизнь рассказала, а все не отходит. А ты, такая достойная внимания, стоишь в незаслуженном пренебрежении. Изо всех сил стараюсь смириться. Господи, помоги мне исповедать грехи мои, «дай мне крыло яко голубине». И снова радость – и с тобой поговорили, и тебе отпустили. Как будто и не было четырех часов службы – такой подъем. Как бы не опоздать завтра на литургию, Господи, помоги мне завтра достойно причаститься. Благодарю Тебя, Господи, за тихий рассказ матушки об обители, за живой интерес к этому рассказу пожилых и юных, за притихшую на морозе группу уже не чужих , а близких тебе людей, за то, что в аскетичном сервисе наших паломнических служб ты глубже смог ощутить величие и торжество духа монахов. Какую веру надо иметь, чтобы обречь себя на такую жизнь: скудную еду, ограниченный сон, строгую дисциплину, постоянную молитву! Как же они красивы и величественны, иноки, в своих вековых одеяниях, не подверженных никаким влияниям моды, с простыми прическами, чистыми глазами, как опрятны они и послушники, какой контраст представляем рядом с ними мы, помятые , почти непричесанные, в одежде, которую «не жалко» и держим специально для церкви, потому что в обычной нашей одежде в церкви показываться нельзя. Прости нас, Господи. Но главное, что разливается в тебе тихая сокровенная радость от Святого Причастия, проходит «во все суставы и уды». Не дай мне, Господи, это растерять. А дальше Шамордино – с дивными иконами, особым женским порядком и множеством ухоженных котов, которые радуются тебе и бегут навстречу человеку, а не от него, как у нас в миру. Среди трёх источников мелькают знакомые лица «наших», слово - то какое чудесное – «наши». Спасибо тебе за это, Господи. Благодарим Тебя за всё! Артищева Надежда 
|
|
|
|
|||||||||||||||||
